«В моем вагоне ехала женщина, которая курила между вагонами. Когда другие проводники делали ей замечания, она говорила, что я разрешила ей курить. У меня был очень строгий начальник поезда. И, боже упаси, она бы ему тоже так сказала. Ночью я застала ее между вагонами. Диалог начался так:
—Женщина, в поезде курить нельзя.
—А что в вашем поезде можно?
Стало понятно, что разговор будет нелегкий. Я пыталась объяснить ей, что существуют правила, она мне отвечала, что «правила нужны для того, чтобы их нарушать». Я говорила, что правила придумала не я, но она во всем меня винила. Она пыталась мне доказать, что курит не в поезде, а между вагонами. Суфле — это тоже вагонное пространство, но ей было всё равно. Затем она перешла на политическую тему и винила всех в том, что мы выбрали президента, который придумывает такие правила. Следующим оправданием было то, что врачи запретили ей резко бросать курить. У нее астма. Я сказала, что поезд останавливается каждый час. Но она не слышала. Разговор длился минут 40. К компромиссу мы так и не пришли. А после такого диалога я стояла в тамбуре еще несколько минут, чтобы переварить этот разговор».